Жили –были две сестрёнки, Аннушка и Машенька. Две белокурые красавицы. Всё бы ничего, но жили они с мамою, очень любящей «выпить». И так плохо было этим девочкам среди постоянно меняющихся маминых собутыльников, что забрали их органы опеки в детский дом. Старшей тогда всего было лет восемь, а младшенькой и вовсе пять годиков. Страшно им было в новом непонятном доме. Не было рядом пусть и пьющей, но родной матери, да и дети вокруг были разные, а воспитатели были совсем не добрые. И показалось директору детского дома, что недостаточно плохо сестрёнкам. Решила она разделить их, и без того напуганных, в разные группы, чтобы стали они терять родственную связь да заботу друг о друге. А чтобы их, белокурых и сероглазых красавиц, в семью добрую да любящую не забрали, отправила она младшую девочку в «чуждоговорящую» группу. День живет младшая Аннушка в незнакомой комнате, второй и плачет она, и сказать, что–то пытается, но задержка речи у неё сильная, не замечает её никто. А она их не понимает, что от неё хотят. Как в аду мучается. До пяти лет на другом языке воспитывалась, а тут и маму забрали, и сестру потеряла, да ещё все вокруг на незнакомом наречии говорят. Плакала она, плакала, пыталась на родном языке хоть слово сказать, а «добрая» воспитательница говорит детям:
- Как услышите от этой «беловолосой» речь незнакомую , бейте, что есть мочи, чтобы она на нашем языке заговорила.
Вот и начали дети бить её со страшною злобою да бессердечием. Так год прошёл и другой. Страх и боль сделали своё дело. Пошла наша Аннушка в первый класс, в школу иностранную . Она молодец была, без акцента на новом языке заговорила. Только вот беда - родной язык забыла совсем. Ни слова вымолвить не может. Как придут приёмные родители их национальности, её с сестрой смотреть, чтобы в семью любящую забрать, а она с ними только на чужом говорит. А родители трусливые, пугаются, что ребёнка понимать не смогут, и оставляют их, разноязычных, в этом «недетском доме». Год они живут мучаясь, второй. Привыкли уже. Аннушка научилась сдачи давать, да не просто сильная стала, а как богатырь. Мышцы - как железо. Только худая совсем, ведь если провинилась в чём, еду не дают, да так иногда по три дня голодом морят. Хорошо друг у неё появился добрый, едой стал делиться. Сознание теряла, а с голоду не померла. Так прошло четыре года. Старшая сестра младшую ненавидеть стала, ведь из-за неё не забирал их никто из этого места распроклятого. А выбирать приходили почти каждый месяц, ведь красавицы они были писанные. И каждый приход новых родителей на «смотрины» сердце больше ранил. Да злобой наполнял.
Вот однажды, когда уже совсем надежды не осталось, пришла к ним женщина добрая. И так сильно сердце у неё по этим сестрёнкам болеть начало, что ни дня, ни ночи не мучаясь прожить не может. И решила она их забрать. Пришла к старшенькой в группу и говорит воспитательнице:
- Расскажите, хорошая, какая она, Машенька? Что любит, чего боится, о чём мечтает? Так хочется ей матерью стать, счастье и любовь подарить, а вы давно её знаете, можете мне помочь? А та ей в ответ злобным голосом:
- Я ей мать. И со мной она в детском доме жить будет. Никуда не пущу.
Женщина растерялась от неожиданного ответа и спрашивает:
- Да какая же вы мать?! Сутки через трое… Если любите её, почему в семью к себе не заберёте?
- Не твое это дело, – прошипела «хозяйка» девочки,
- а вот увидишь, завтра она к тебе идти откажется, и не сможешь ты от нас её забрать.
Разозлилась добрая женщина и говорит:
- Любовь много преград пройти может.
Ушла вся слезами умытая. А на утро звонит ей старшенькая и отказывается. Мол, передумала я, тётенька, останусь я здесь в детском доме жить. Но не передумала женщина-мать девчонок из беды спасать и пошла она напрямую к директору. Шум подняла, гам. Да забрала на каникулы обеих. А как только сестрёнки порог её дома переступили, так младшенькая, Аннушка, подбежала и давай на незнакомом языке что-то возбужденно и настойчиво объяснять. Чувствует женщина, дело говорит она серьёзное, важное. Позвала Машеньку и перевести попросила, та отказывалась сначала, ругала младшую, а потом всё же перевела: - Анька говорит, что к вам навсегда хочет. Бьют её сильно в детском доме. Она по мамке и семье соскучилась. А я к вам не пойду. Вы меня в домашнего раба превратите, посуду и полы мыть заставите, дом убирать. Мне воспитатель рассказала, зачем вы нас берёте. Деньги большие вам за нас платят.
- Обманула тебя воспитательница. Ну, да Бог ей судья. Ты скажи, почему сестрёнку не защищаешь от побоев?
- Защищаю. Её побьют, а я потом знаете, как им дам, ух!
- Так не защита это, а месть. А, что если в следующий раз покалечат её или убьют совсем? Давай ты согласие напиши, чтобы она у нас осталась, а сама на выходные и праздники приходи, её проведывать. Да смотреть, не превратилась ли она в раба домашнего.
И согласилась старшая на предложение разумное. А женщина-мать это сделала, чтобы соединить сестёр, а не разделять. Знала она, что старшая бояться перестанет и тоже к ней в семью придёт. И обе спасутся от боли невозможной. Язык, он непонятный только тогда, когда любви в сердце нет. А когда любовь есть, то и на пальцах объясниться можно. Живут теперь сестрёнки в доме добром и говорят на двух языках, да маме с переводами помогают. Вот только снова им новый язык учить пришлось. Язык любви они почти освоили, а вот с языком доверия сложности. Взрослые им в этом сильно навредили. Для любого нового языка время нужно и терпение, да практика постоянная. И в этом им семья любящая да верная помогает!

Жанна Ким.
14.02.2018г.